Ванесса остановилась на месте, завидев его, и открыла рот. Да у неё челюсть отвисла от шока!

— Это же… Это же… — сипло выдавила она и тяжело сглотнула. — Тут же…

— Да в чем дело? — не вытерпел я. — Скажи уже нормально!

— Да это же!.. Как ты вообще дошел сюда⁈ Как ты нашел это место⁈ Это же фонтан Основателей! Он же считался потерянным почти сто двадцать лет!

Глава 22

Да что ж ты будешь делать, ну!

Опять какая-то секретная тайна, спрятанная поколения назад! Что это за мир такой? Почему тут куда не сунешься — везде какая-то тайна, артефакт или святое место? Даже просто с девушкой погулять невозможно — обязательно наткнешься на что-то загадочное, даже не смешно уже!

Всего этого вслух я, конечно же, не сказал. Только коротко вздохнул и приготовился выслушивать очередную лекцию от Ванессы — на сей раз о легендарном фонтане.

Но Ванесса будто вообще забыла о моем существовании.

Она подошла к каменной чаше, села на бортик и завороженно принялась осматривать центральную часть фонтана в виде столбика с неровностями, из которого, судя по всему, и должна была литься вода.

Вдоволь насмотревшись, девушка встала и медленно пошла вокруг чаши, не отрывая взгляда от столбика. Я тоже присмотрелся к нему и наконец разглядел, что восхитило и привлекло Ванессу, и чего не заметил раньше банально в силу того, что не знал, что надо присмотреться.

Столбик фонтана оказался отнюдь не простым.

Неровности, которые я принял то ли за халтурную работу, то ли за многолетнее воздействие ветра и воды, при более детальном рассмотрении складывались в определенные картины.

Если говорить точнее — в лица.

В три десятка слегка стилизованных, даже не претендующих на фотореалистичность, лиц мужчин и женщин разных возрастов, разных рас и разных эмоций, запечатленных неведомым скульптором.

Единственное, что у них имелось общего — это то, что у каждого был открыт рот, будто они что-то говорили, и, судя по влажным дорожкам, именно оттуда и должна была изливаться в фонтан вода.

Теперь уже и мне сооружение стало казаться загадочным, хотя одни лишь лица пока не давали для этого причин.

— Фантастика… — восхищенно протянула Ванесса, замыкая круг почета вокруг фонтана. — Я смотрю на тебя и по твоему лицу понимаю, что про этот фонтан ты тоже ничего не слышал… верно?

— Зришь в корень. — Я улыбнулся и кивнул. — И кто все эти люди? Все эти лица.

Я указал глазами на лица неизвестных, выбитые скульптором на колонне фонтана, и Ванесса с явным удовольствием еще раз посмотрела на них.

— Это основатели Академии, Марк. Вот этот, видишь? Это Алкаст Выдра, тот самый, который создал кубок… Ну, из которого мы с тобой пили, помнишь?

— Ага, помню. — Я кивнул, разглядывая лицо хитро щурящегося мужчины средних лет с вытянутым лицом и шикарными длинными усами, что на кончиках завивались в настоящие колечки. — А почему он Выдра, кстати? Что за фамилия такая?

— Это не фамилия, это прозвище, — как маленькому объяснила Ванесса. — Фамилию свою он тщательно скрывал от всех и наследников не оставил, так что его род фактически на нем же и прервался, и никто так и не узнал о нём ничего. Великий был маг, но мы мало что про него знаем на самом деле.

— Ну да. — Я вздохнул. — Понимаю. Тогда же как раз вовсю шла война с Троттлом… А большая война — это большой хаос, в котором, при определенном желании и умении можно спрятать не только свою фамилию, но и вообще — свое существование.

— Вот-вот. — Ванесса кивнула. — Ходили даже слухи о том, что Выдра был на самом деле отпетым негодяем и преступником, который во время войны с Троттлом круто изменил свои жизненные приоритеты и первым из добровольцев пошел защищать Виату, а потом и магические силы получил со всеми отсюда вытекающими.

— А что, похож… — Я оценивающе посмотрел еще раз на лицо Выдры, прикидывая, как оно будет смотреться в полумаске, закрывающей нижнюю часть лица. — А Выдра-то почему?

— В магическом отношении он прославился тем, что легко и непринужденно, буквально по одному только желанию, мог превращаться в различных животных. Даже сосчитать невозможно, сколько информации о войсках и возможностях Троттла он добыл под личинами различных зверей, и сколько покушений на всяких шишек совершил. Превращение в зверя — его основная сила.

— И любимой зверушкой была выдра? Интересный выбор.

— Да! Поговаривают, что флот Троттла именно поэтому не мог принимать активного участия в боевых действиях. Выдра буквально не пропускал их корабли в акваторию Виаты! А ведь у Троттла был очень мощный боевой флот, буквально лучший во всем мире!..

— Ну хорошо, я понял. — Я поспешил остановить Ванессу, пока она не пустилась в такие же пространные и восхищенные рассказы о каждом из основателей Академии. — А что с самим фонтан-то не так? Почему ты так сильно удивилась, увидев его? Ты говорила его никто не может найти уже столько лет. Почему?

— Никто не знает, почему, в том-то и дело! — жарко ответила Ванесса, снова села на бортик чаши и склонилась внутрь, скользя пальцами по мокрому камню. — Если помнишь, здесь на момент создания Академии была практически пустыня, упирающаяся в море, воду из которого пить, конечно же, нельзя. Поэтому основатели создали этот фонтан для того, чтобы обеспечивать питьевой водой всю Академию и всех ее учащихся. Да и не только их, кстати! Если верить книгам тех времен, когда они создавали этот фонтан, то вообще оформили свое желание как постулат «Любое живое существо этого мира, разумное или неразумное, всегда сможет напиться из этого фонтана». Поэтому, когда рядом не было людей, говорят, на водопой к фонтану приходили и местные животные тоже, но, несмотря на это, вода всегда оставалась чистая, холодная и очень вкусная. Позднее, когда активные боевые действия с Троттлом улеглись, и Академию стали модернизировать и перестраивать, тут, конечно же, все устроили по уму. И канализацию сделали, и опреснители воды — да-да, не удивляйся, мы пьем морскую воду, просто без соли и прочих примесей, и моемся ею же, это дешевле и проще, чем завозить сюда цистернами пресную воду, — но фонтан, конечно же, не стали трогать. Это же память об основателях, которых к тому моменту в живых-то осталось всего ничего, да и те, кто остался, уже были дряхлыми стариками, уже и не помнящими о том, что они чего-то там основывали и создавали.

— Ага, все ясно. Старый фонтан трогать не стали. И что было потом?

— А вот что было потом, никто и не знает. — Ванесса развела руками. — Просто в один прекрасный день, примерно сто двадцать лет назад, фонтан пропал. К тому моменту вокруг Академии уже был высажен целый лес — тот же самый, что и сейчас, только, конечно, моложе и мельче, и деревья скрывали фонтан от любопытных взглядов извне, но все равно дорога к нему была хорошо известна. К нему приходили, чтобы скрыться от дневного зноя, чтобы встретиться и отправиться на свидание, чтобы поделать уроки не под вопли сокурсников, а под тихий шелест воды… Возле фонтана никогда не было пусто, и тропинка к нему была так нахожена, что на ней трава даже не росла. Но, несмотря на все это, в один отнюдь не прекрасный момент кто-то из тех, кто отправился к фонтану известной дорогой… просто не смог к нему прийти. Тропинка привычно бежала, изгибаясь между деревьями, но никак не заканчивалась. А когда идущий к фонтану оглянулся, оказалось, что он никуда и не шел все это время — здания Академии по-прежнему маячили за ближайшими деревьями.

— Так всё так в книжках и написано? — Я усмехнулся. — Про тропинку и всё такое.

— Нет, это уже, скорее, легенды, которые студенты передают друг другу устно, — улыбнулась Ванесса. — Ночью, в темноте, с фонариками, приставленными снизу к лицу.

— Зачем? — не понял я.

— Ну чтоб страшнее было. — Ванесса пожала плечами. — Лицо так страшное становится… Никогда так не делал, что ли? Ой да ну тебя! Порой мне кажется, что ты рос вообще в другом мире.

Я внимательно посмотрел на Ванессу: какое всё-таки точное замечание она высказала.